Улыбка Эффи была лучезарной, а голос громче обычного. Она диктовала правила, раздавала какие-то непонятные бумаги с указаниями каждому встречному и старалась не беспокоить своих  Победителей. Получив, наконец, самый желанный приз, сопровождающая забыла обо всем на свете. Она с радостью принимала поздравления, благодарила от имени Китнисс и только успевала в ежедневник записывать все мероприятия, на которых обязана была появиться. Дива словно сама выиграла эти Голодные Игры – настолько был велик ее триумф.

С той самой секунды, когда Сенека Крейн объявил, что победителей, вообще-то, двое, а планолет уже начал опускаться на Арену, менторы, спонсоры и даже самые обычные капитолийцы обратили свои взоры на прелестную сопровождающую. Она тут же взяла себя в руки и начала улыбаться под аплодисменты всех присутствующих в зале просмотра Игр. Хеймитч изображал из себя истукана, поэтому Дива обнимала всех доброжелателей за двоих; она сама рассыпалась в комплиментах, рассказывала, что верила в эту любовь с самого начала, и не забыла упомянуть, какой важный вклад в победу сделали спонсоры. Победа несчастных голубков стала звездным часом Эффи Бряк.

Конечно, ее не пустили в госпиталь к Двенадцатым сразу после Голодных Игр, но Дива здраво рассудила, что одного угрюмого ментора на парочку квадратных метров хватит. Сама же капитолийка направила свои усилия на подготовку нарядов Победителей. Она улаживала те мелкие детали, о которых никогда не задумывались другие: время подачи автомобиля, выбор цветов в апартаменты Победителей, письма благодарности спонсорам, а также мелкие приготовления для обратного пути домой. И проделывая такую титаническую работу, Эффи чувствовала себя не только невероятно важной, но и просто нереально счастливой.

Хеймитч был зол. Бряк не могла точно понять, на кого направлены его негативные эмоции: на Игры, на победу голубков или на самого Крейна. На его лице была написана гримаса мрачнее угольной пыли, а про нормальный речевой этикет он и забыл вовсе. Но Эффи прощала ему эти шероховатости, списывая все на проблемы с количеством победителей.

И что с того? У нас погибло столько детей, что Капитолию впору вернуть нам должок.

Вот только Эбернети был не настроен шутить. Он огрызался, что-то объяснял Китнисс и старался избегать Пита. Словно боялся разбить счастье этого паренька. Ведь Мелларк был настолько воодушевлен, что боялся отойти от своей возлюбленной и на шаг. А его несмелые попытки взять девушку за руку, вызывали прилив умиления не только у Эффи. Как жаль, что Эвердин вела себя гораздо сдержанней.

Время до Тура прошло абсолютно незаметно. Дива была вовлечена в празднества, организовывала вечера, открывала мероприятия и всячески прославляла своих влюбленных. Она первая испробовала эксклюзивные конфеты, сделанные в виде ягод морника. Снаружи сласти действительно напоминали ягодки, а потрясающий шоколадно-черничный вкус сводил с ума. На обложки коробок были фотографии Китнисс и Пита, а конфеты стали настоящим фурором в Капитолии. Бряк даже отправила в Двенадцатый десять коробок конфеток, подписанных специально для голубков.

Ее жизнь, наконец, начала напоминать рай на Земле. Когда все восхваляли ее имя, узнавали на улицах, здоровались, при этом крепко обнимая, и Эффи действительно поверила во всю эту сказку. Она организовывала Тур, щепетильно просматривала банкетное меню каждого Дистрикта, заказывала пирожные и букеты в поезд Победителей, писала слезливые и громогласные речи, наблюдала за работой Цинны, даже Хеймитчу подобрала гардероб. Одним словом – мисс Бряк была крайне занята и наслаждалась каждой секундой процесса.

Конечно, ее весьма не порадовал скудный выбор продуктов в некоторых Дистриктах. Она даже успела поконфликтовать с ответственными за это людьми – для ее Победителей лишь самое лучшее. Но особого значения Эффи этому не придала, ведь в итоге она все равно добилась желаемого результата.

И ничто так не радовало сопровождающую, как сам факт Тура Победителей. Он даже снился ей иногда, настолько она желала еще раз всем показать Китнисс и Пита и, несомненно, похвастаться их триумфом. Хорошо, что она не догадывалась, насколько этого не хотели сами Победители.

Несмотря на ожидания и хлопоты, все пошло из рук вон плохо еще в Одиннадцатом. Люди выглядели замученными, миротворцев было втрое больше обычного, а банкет сделали слишком коротким, в небольшом хорошо охраняемом зале. Бряк пыталась найти главного надзирателя этого Дистрикта, но ей не дали и метра пройти. Их везде сопровождали солдаты, которые и определяли надобность визитов, не предусмотренных программой. В ночь после званого ужина Победителей и их команду сопроводили в поезд и, не попрощавшись, закрыли дверь их вагона. Дива была оскорблена до глубины души и обещала Хеймитчу, что еще разберется с таким свинским поведением. Китнисс не выходила из своей комнаты до самого Десятого, а Хеймитч, казалось, даже не слушал Эффи – он был погружен в собственные мысли. Бряк же успокаивала себя мыслью, что в дальних округах на такие торжественные мероприятия всегда присылают множество миротворцев.

Но ситуация не спешила налаживаться. Где-то люди бесновались, где-то молчали и испуганно глазели, остальные же насвистывали мелодию Эвердин, и этим пугали Эффи еще больше. Мысли о том, что все вышло из-под контроля, все чаще посещали ее, но ответить на ее молчаливые мольбы не мог никто. Поэтому капитолийке только и оставалось, что поддерживать дух в своей команде, воплощать из себя счастье и стараться переключить все внимание на положительные стороны.

Ах, если бы это было кому-то нужно.

Октавия часто кривилась от непривычного вкуса еды, жаловалась, что скатерти сделаны из плохого материала и говорила, что ожидала от банкета большего изобилия. В общем, всячески указывала на недостатки организации, что также немного нервировало женщину. Она так рассчитывала на этот Тур, так надеялась, что все пройдет идеально, что ей было невыносимо слышать любую, даже конструктивную, критику. Хоть она и не могла не согласиться с членами команды подготовки.

Но, несомненно, жемчужиной этого путешествия должен был стать Капитолий. К организации вечеринки в Президентском Дворце сопровождающую не подпустили, несмотря на то, что она жаждала помочь. Но ей лишь вежливо отказали и пообещали нечто грандиозное для таких особенных Победителей. Все слова были пропитаны легкой иронией, поэтому Бряк не удивилась бы и яду в бокале. Она весьма болезненно переживала, когда ее недооценивали или, хуже того, игнорировали.

Хотя стоило признаться, что преображение дворца Сноу было невероятным: из него сделали самый настоящий райский сад. Везде были цветы, птицы, люди в пестрых нарядах, фейерверки и хлопушки. И Дива забыла все свои обиды, как только переступила порог этого мира. Она, конечно, вела Китнисс и Пита сквозь толпу, здоровалась со всеми знакомыми, представляла Победителей особенно важным людям, но в этот вечер позволила и себе урвать часть славы выживших трибутов. Дива, предоставив влюбленным возможность остаться наедине, порхала от одних людей к другим, смеялась, повторяла чудесную историю парочки из Двенадцатого и как могла прославляла их любовь. Сопровождающая была похожа на яркую пташку: нигде долго не задерживалась, прелестно щебетала и радовала глаз. И сама она начинала громче петь, слыша восторженные возгласы вокруг себя. Вечер в Капитолии определенно стоил всех провалов в Дистриктах.

Как только Эффи представила Плутарха Мелларку и Эвердин, она решила удалиться и продолжить свой бенефис, как была перехвачена совершенно неожиданным человеком.

- Мисс Тэйт, добрый вечер! – и вновь широкая улыбка королевы вечера. – Благодарю Вас за такие искренние слова и непременно передам их нашим влюбленным. Они просто чудо, не правда ли? Никак не могу налюбоваться ими. Представляете, так непривычно будет работать с двумя менторами. Ведь все эти года у Двенадцатого был лишь Хеймитч Эбернети. Надеюсь, ребята не пойдут по его стопам.

Бряк, конечно, слышала о Весте. Мельком, обрывки информации, но все же обладала некоторыми, весьма незначительными, данным об этой женщины. И подозревала, что она будет очень влиятельным и несгибаемым человеком: чего только стоила ее должность.

- Вы постарались на славу, - Эффи даже не пришлось подбирать слова, она высказывала свои мысли. – Не Ваша вина, что в Дистриктах не оказалось нужных продуктов. Ума не приложу, неужели так тяжело было найти приличные скатерти на банкетный вечер или следовать меню, которое я одобрила? Ведь в некоторых округах блюда отличались от тех, которые согласовывались со мной. Но, в любом случае, все получилось очень хорошо, а Китнисс с Питом были так увлечены вниманием к своим персонам, что, вряд ли, заметили эти незначительные детали.

Капитолийка видела вещи и похуже бумажных салфеток во время этого Тура: знамена Сойки, странные жесты, аресты и даже прилюдные казни. Но, пожалуй, это были совсем не те темы для разговоров во время праздничного вечера в Президентском Дворце. И она явно не собиралась обсуждать это с Вестой, которая занимала крупный пост в государственном аппарате. Интересно только, знала ли Тэйт обо всех этих шероховатостях или пыталась подтвердить какие-то свои предположения?

Впрочем, ответ Эффи не интересовал. Она не собиралась еще больше углубляться в запретные темы, особенно в такой вечер. Поэтому она просто улыбалась и старалась угодить каждому собеседнику.

- Вы бывали когда-нибудь в Дистриктах? Честно говоря, я дальше Двенадцатого никогда не выбиралась. Но не пожалела. Четвертый просто волшебный: у него есть определенный шарм, а океан вызывает восторг. Вы когда-нибудь видели океан?